Последнее Правило Волшебника, или Исповедница. Кни - Страница 50

Кэлен даже расслышала хруст в тот момент, когда сломалась шея нападающего. Оба игрока врезались в землю, Рубен сверху, а его рука все еще охватывала шею противника.

Когда все поднялись на ноги, двое из атаковавшей команды не смогли встать, по одному с каждой стороны от места столкновения. Оба катались по земле от боли в сломанных конечностях.

Рубен поднялся с земли над нападающим, который так и остался лежать замертво на месте свалки. Голова его была свернута вбок под чудовищным углом.

Рубен подобрал с земли мяч, промчался мимо потрясенных и озадаченных игроков и забил не засчитываемый гол.

Значение и смысл того, что он только что сделал, было достаточно ясным: если команда противника будет использовать стратегию, основанную на том, чтобы любыми способами выбивать игроков его команды, он будет в ответ действовать столь же опустошающе. Он просто предупреждал их, что они своими действиями сами выбирают, что должно произойти с ними.

Теперь Кэлен нисколько не сомневалась, что красная разрисовка Рубена вовсе не пустая угроза. И люди в другой команде все еще оставались в живых только из его милости.

Окруженный почти неисчислимым количеством врагов, с дюжинами направленных на него стрел, этот человек только что установил собственные правила, причем такие, которых нельзя избежать и которые нельзя отменить. Он только что заявил своим противникам, как им придется играть против него и против его команды. Это было абсолютно ясное послание о том, что собственными действиями противники Рубена выбрали свою судьбу.

Кэлен постаралась проследить за выражением собственного лица и удержаться от улыбки, от криков радости при виде того, что он только что сделал, – удержаться от того, чтобы быть единственной в этой толпе, кто расположен к этому человеку.

Ей хотелось, чтобы он посмотрел на нее, но он так этого и не сделал.

Теперь, со смертью нападающего и выбыванием из игры еще двух игроков – тех, которые главным образом и были ответственны за то, что можно было назвать не иначе как убийством левого ведомого красной команды, – ситуация выглядела так, что фаворит публики на грани беспрецедентного разгрома.

Кэлен было интересно, с каким счетом собирается победить красная команда. И предполагала, что счет будет очень большим.

Но тут угловым зрением она заметила посыльного, очень спешащего и размахивающего руками, чтобы привлечь внимание императора, пока он пробирался мимо огромных стражей, окружающих Джеганя.

– Ваше превосходительство, – сбивающимся голосом, задыхаясь, сообщил этот взволнованный человек, – наши люди закончили и уже проникли внутрь. Сестры, заглянувшие туда, просят, чтобы вы пришли как можно скорее.

Джегань не стал задавать никаких вопросов и терять время. Едва игра на поле возобновилась, он направился к выходу. Кэлен оглянулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как Рубен довольно жестко остановил атаку нового нападающего, выбивая ему зубы. Стражи плотно окружили императора и расчищали перед ним дорогу. Кэлен знала, что лучше не привлекать лишний раз его внимания, отстав хоть на шаг.

– Мы уходим, – сказала она Джиллиан, все еще съежившейся в поисках тепла под плащом Кэлен.

Не отпуская руки, чтобы не потеряться, они повернули, чтобы следовать за Джеганем. И в этот момент Кэлен бросила взгляд назад, через плечо, на Рубена.

На короткий миг их глаза встретились. И Кэлен тут же поняла, что, хотя этот человек даже и не смотрел в ее сторону во время игры, он совершенно точно в каждый момент знал, где именно она находится.

Глава 12

Глаза Никки внезапно открылись. Она задыхалась в панике.

Смутные формы плавали, заполняя все доступное ее взгляду. Но ей никак не удавалось найти смысл в этих расплывчатых очертаниях. В попытке как-то сориентироваться ее разум хватался за воспоминания самого разного рода, неистово перебирая постоянно меняющиеся сущности, пытаясь подобрать те, что покажутся вполне уместными, те, которые могут подойти. Казалось, огромное хранилище ее памяти находится в таком же беспорядке, как библиотека, полная книг, разбросанных как попало ураганным ветром. Ей казалось, что абсолютно все лишено хоть какого-то смысла. Она не могла понять даже, где находится.

– Никки, это я, Кара. Ты в безопасности, Никки. Успокойся.

Другой голос, где-то в темном и мрачном расплывающемся отдалении, произнес:

– Я пойду позову Зедда. – Никки распознала лишь движение темного пятна, вскоре слившегося с еще большей темнотой.

Она решила, что, должно быть, это был кто-то, стоявший возле двери. Это единственное, что содержало для нее хоть какой-то смысл. И она подумала, что готова закричать от облегчения, наконец-то оказавшись в состоянии среди всех теней и форм ухватить простое понятие дверного проема и еще более сложное понятие какого-то человека-субъекта.

– Никки, успокойся, – повторила Кара.

И только теперь Никки вдруг осознала, что отчаянно сопротивляется, пытаясь высвободить руки, и что ее все это время продолжали удерживать. Ее разум и тело словно оказались в путанице и пытались действовать в полном смятении и беспорядке, стараясь ухватиться, как за опору, за что-то понятное.

Сейчас вещи начали обретать смысл.

– Сикс, – сказала она с огромным усилием. – Сикс.

Ужасные воспоминания проступили в ее голове, как будто она сама призвала их, но лишь для того, чтобы теперь они покончили с ней.

Она сосредоточилась на значении этого слова, этом имени, этой темной фигуре, плывущей в ее разуме. Она собрала внутри себя все разрозненные кусочки, чтобы выстроить их вокруг этого понятия. Когда одно из воспоминаний состыковалось с ним – воспоминание о коридоре, в котором находились Рикка, Зедд и Кара, застывшие возле лестницы, – она перешла к другим воспоминаниям и продолжала перебирать их, чтобы добавить еще частичку к общей картине.